Pieces. 12 глава

[rockly]

Название: Bittersweet smack of lie (горько-сладкий привкус лжи) II: Pieces
Автор: [fleur de lune]
Бета: Flaming girl
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: NC-17 (общий)
Жанр:Slash, романтика, Ангст,
Саммари: Ты складываешь меня как кусочки пазла одним лишь только взглядом.
Состояние: в процессе
Дисклаймер: отказываюсь
Размер: макси
Предупреждения: нецензурная лексика, OОC, AU
Размещение: везде, только оставьте ссылочку мне)
От автора: , кхм. Вообще в "Саммари" хотелось написать весь текст песни Red - Pieces, но я написала лишь одну строчку.
Не будете меня бить? Не то, что бы мне очень стыдно за эту главу...но все же. На ваш суд.
Извините за задержку)

12 глава



Его отец подхватывает его и крутит в воздухе, и голова у Наруто кружится, это весело и смешно, и его комната перед глазами красочная и просторная. В его руках- медальон, который отец одарил ему.
Когда Наруто перестают кружить, он тянется своими руками к папе, чтобы обнять, Минато весь в крови, но почему-то Наруто не обращает на это внимания.
Мама кричит его имя и подбегает к ним. Ее рыжие волосы в некоторых местах стали бордовыми, грязными, из носа течет кровь, но Наруто вырывается из объятий отца, бежит к ней, спотыкаясь, потому что она красивая и она его мама. Самая лучшая.
Кушина тянет к нему окровавленные руки, ее улыбка очень яркая, Наруто тянется к ней, попадает в ее объятия и внезапно оказывается на пляже.
Кьюби.
Чистое голубое небо и море. Он помнит это, как сейчас. Он гладит коня по шее, запрыгивает на него – и они мчатся вперед, иногда вода достает копыта Кьюби, и Наруто наслаждается морским воздухом и ощущением полнейшей свободы.
Это затягивает.
Потом Наруто лежит на песке, закинув руки за голову, и ни о чем не думает. Кьюби медленно движется по берегу.
Это самый светлый день в его жизни.

Наруто медленно открыл глаза.
Белый потолок, яркий свет – это слишком для него сейчас. Интересно, почему?
Прокашлявшись, Наруто попытался перевернуться на бок, но тут же пожалел об этом.
Боль пронзила грудь, как только он чуть-чуть сдвинулся.
- Что за черт, - пробормотал он шепотом, и вдруг осознал, что не может нормально говорить.
- Наруто? – кажется, это был голос Какаши. Что он делает у него дома? Или где он вообще?
Узумаки попытался встать – получилось с трудом. Он снова открыл глаза и оглядел свои руки. Костяшки пальцев были красными, а в правой руке была воткнута игла. Капельница?
- Ты в порядке?
- Какого черта прои…?
«Такая сучка как ты, должна отправиться в ад вместе с отцом!»
Из груди вырвался болезненный вздох. Наруто передернуло.
- Где он? – Узумаки в ужасе взглянул на Какаши – тот присел к нему на кровать.
- В психиатрической больнице. Ты здорово его поколотил, Наруто. Я думаю, - Какаши немного замялся, - что испытываю чувство гордости за своего ученика.
Эти слова заставили Наруто выдавить из себя нечто подобное улыбке.
- Я думаю, твой отец тоже гордился бы тобой. Ты отлично справился как представитель фамилии Намикадзе.
Что-то защемило в груди, и Наруто опустил голову вниз и тут же заметил перевязанную талию и грудь.
- Что это?
- Врачи сказали, что шрам если и останется, то практически незаметный. Дейдара пересек тебе грудь от ключицы и до талии, но рана не была достаточно глубокой, – Какаши сглотнул, - ухо тоже повреждено, и у тебя вывих плеча. Вроде бы ничего серьезного.
Наруто кивнул. Что же, он был готов к худшим последствиям, а какой-то там шрам – это пустяк…
Хатаке взглянул Наруто в глаза и тихо проговорил:
- Тебя оперировали, знаешь? Ты потерял много крови… я рад, - он что, сдерживал слезы? – Я действительно рад, что ты жив. Минато…
- Все благодаря вашей защите, - также тихо ответил Наруто. Конечно, он шел на «поединок» не один. Его прикрывали Какаши и его соратники, которые должны были схватить Дейдару, когда он ослабнет.
Он должен был получить драку, которую хотел, но при этом должен был быть схвачен. Ну что,он получил то, что хотел.
Узумаки уже, было, облегченно вздохнул, собираясь облокотиться о подушки, как понял, что это еще не все.
Кьюби.
- Боже, - пробормотал Наруто, - Кьюби? – он вопросительно взглянул в глаза Какаши. Тот отвел взгляд.
- Нет, нет, - Узумаки усмехнулся, - вы все шутите. Дайте мне телефон.
Какаши поколебался несколько секунд, а потом протянул Наруто трубку.
Узумаки дрожащими руками нашел нужный контакт и набрал его.
Ответили сразу.
- Наруто?
- Скажите мне, что это не так. Слышишь, извращенец?
Наруто думал, что его спросят «Что не так?» или «О чем ты?», но…
- Наруто…
- Кьюби ведь жив? – руки тряслись, а в горле стоял комок. Узумаки старательно старался не думать о самом страшном.
- Его… мы не могли ждать, ведь уже прошло три дня. Мы похоронили его.
Словно мир рухнул.
Наруто как будто сильно ударили в болящую грудь, и он оцепенел, не смея двигаться.
- Прости, что так… но мы не знали, когда ты очнешься, поэтому… к тому же…
Узумаки не слышал. Трубка выпала из рук, но он не попытался ее поднять.
- Наруто? – голос Какаши, и его рука на плече.
Крики из трубки.
Наруто почему-то хотелось засмеяться. Засмеяться, а потом ударить и сказать, что это не смешная шутка.
Ему не хочется смеяться над этой шуткой.
- Какой шуткой, Наруто?
Узумаки лег обратно на постель, глупо уставившись в потолок. Весь его мир рухнул в считанные секунды.
Гаара любит его.
Саске ненавидит его.
Кьюби мертв.
Кьюби. Мертв.
- Наруто, тебе нужно учесть один факт, слышишь?
Зачем мне кого-то слушать?
- Если бы его не убил Дейдара, Кьюби бы мучился еще лишь некоторое время. У него был рак. И как бы это ни звучало, этот псих помог ему освободиться раньше.
Узумаки продолжал смотреть в одну точку, не обращая внимания на слова Какаши. Вряд ли бы его что-то сейчас удивило.
Кьюби мертв. Мертва часть его жизни. Часть его души.
Как он должен реагировать?
- Наруто…
Узумаки закрыл глаза и сглотнул. В голове всплывали картинки из сна, и в эти секунды он больше всего на свете вернуться на тот пляж.
Навсегда.



Итачи знал, что не заслужил этого. Он знал, что он слишком много проблем доставил своим близким людям. Все вокруг думали, что он идеален – это лишь их личные глупые предположения, основанные на его образе. Он учился лучше всех, на практике он был лучше всех – на него возлагали большие надежды, говорили, что он – образцовый сын и будущее университета. Вокруг него постоянно крутились девушки и парни, но сам Учиха никогда не считал это показателем для идеала.
Если в сообразительности и уме он нуждался, то ему было глубоко плевать на свою внешность. Так было всегда.
Просто в какой-то момент ему стало интересно, почему люди так реагируют на него. Он решил проверить, что с ними будет, если он покажет им себя – сгнившего внутри от постоянной лживой похвалы и от скандалов дома – так он оказался в «Акацки». Он разбил множество сердец, заставил людей страдать, он прекрасно осознавал, что его ждет расплата за это. Может быть, он ждал ее. Этой расплаты. В какой-то момент захотелось, чтобы ему сделали больно и растоптали. Точно так же, как топтал до этого он.
И потом пришла Рин. Какаши был ее верным псом, он всегда был с ней – и Итачи ревновал непонятно кого к непонятно кому. Итачи влюбился. Или полюбил.
Какаши был для него ядом, которого он никогда не выпьет. Он смотрел на него, следил за ним, но никак не мог понять, почему Какаши, а не Рин. Почему?
Итачи думал, что это его наказание и спасение – именно Рин, девочка со смешными принципами и неловкими движениями, заставила его заново пересмотреть свое отношение к миру. Так почему ему было невозможно полюбить ее как девушку?
Когда она умерла, Итачи подумал, что это начало. Начало его новой жизни, в которой он будет винить себя в ее смерти и навсегда, навсегда останется отвратительным чудовищем.
Он получил свое наказание. Свою кару.
И кто бы мог подумать, что опять именно она вытащит его из этой пучины? Какаши рассказал ему правду. Что мог он сделать с ней, этой правдой?
Он мог только забыть и начать все заново. Потому что именно так сделала бы Рин.
Итачи был жалок.
Он не заслужил маминой улыбки и одобрения Саске. Даже собственного брата он не смог воспитать нормально.
- Теперь можешь разрешить себе это.
- Что?
- Можешь позвонить Саске и сказать, чтобы он приезжал. Я в порядке. И ты в порядке. Теперь мы можем себе это позволить.
Итачи молчал, стоя на коленях перед маминой инвалидной коляской. Слезы текли по его щекам, и он не заслуживал маминой ладони на ней, он не заслуживал даже ее мизинца.
- Плачь, если тебе хочется. Плачь, чтобы боль выходила из тебя. Ты все держишь в себе, мальчик мой. Мне больно смотреть на тебя такого, больнее, чем сейчас.
Итачи молчал. Он знал, что если откроет рот, то не сдержится и расплачется. По-настоящему. Как ребенок.
Поэтому он не произнес ни звука.
- Я всегда думала, что буду вас обременять, если буду жить с вами… Я хотела, чтобы вы научились жить без меня, потому что я знала, этот день когда-нибудь наступит. Я знала, что ты воспитаешь Саске, я доверила его тебе, я полагалась на тебя.
Итачи сжал кулаки как можно сильнее.
- И ты справился с этим, да? – бледная улыбка матери заставила его сердце сжаться, - хоть внешне он холоден, я знаю, что он хороший человек. Поверь, я знаю, что ты старался.
Итачи сглотнул. Наклонившись, он поцеловал мать в лоб и быстро вышел из палаты, зажимая рот ладонью. Слезы никак не хотели останавливаться, они капали и капали. А грудь сжимало от боли.
Он все сделал неправильно. Абсолютно все. Он не смог воспитать брата, не смог поддержать нормальные отношения с матерью, не смог признаться в своей первой любви, не смог защитить Рин. Все, что он делал, только причиняло боль другим. Имеет ли он право на жизнь? На разговор с матерью?
Быть может, ему не стоило рождаться вообще.
Сглотнув, он дрожащей рукой набрал номер, который знал наизусть.
- Все в порядке, - Итачи старался, чтобы его голос звучал твердо и спокойно, - Можешь приезжать, Саске.


Наруто постоянно лежал в кровати, почти не кушая и не разговаривая. Все его мысли крутились вокруг события одной ночи, самой страшной ночи в его жизни. Спать он не мог – кошмары мучили его, Дейдара являлся во сне и убивал его и Кьюби снова и снова. Наруто думал об отце, о Кьюби, о Какаши, который неустанно приносил ему еду и пытался вернуть к жизни, говоря, что Киба и Гаара волнуются за него, приходят, спрашивают, все ли в порядке.
При упоминании Гаары Наруто еще больше закрывался в себе, не желая ничего слушать.
Он искренне думал, что они как братья, что влюбиться в Гаару невозможно, это невозможно, так почему Гаара любит его? В глубине души Наруто понимал, что Дейдара рассказал ему правду: Наруто просто не замечал, не хотел замечать. А сейчас вот так просто все встало на свои места. Грустная улыбка друга, его румянец на щеках и Саске, которого он недолюбливал.
- Ты похудел, Наруто. Тебе нельзя сейчас голодать, понимаешь?
Узумаки считал, что Какаши говорит глупые вещи. Зачем ему есть, если все настолько плохо?
Он уже не раз пытался убежать отсюда – куда угодно, лишь бы никого не видеть и не слышать, но Какаши в конце концов спрятал его одежду и деньги. Сначала Узумаки злился, словно ребенок, но сам прекрасно понимал, что дело в его здоровье, поэтому, сжимая зубы, не перечил.
Все, что оставалось Наруто - лежать. И думать.
Постоянно думать.
- Я не могу тебя выпустить, потому что твоя рана очень серьезна, разве ты не понимаешь?
Все наладится, Наруто.
Ты выкарабкаешься.
Когда Какаши сказал ему это, Узумаки швырнул на пол поднос с едой и гневно взглянул ему в глаза:
- Вы говорите мне эти вещи, когда Кьюби уже нет. Нет моего отца и моей матери. Лучшего друга нет. Зачем? Зачем вы мне это говорите?
Хатаке был непоколебим. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он проговорил:
- Чтобы жить. Я обещал твоему отцу, что ты проживешь счастливую жизнь. Я не собираюсь отказываться от своего обещания.
Он спокойно подобрал всю еду и вышел из комнаты, оставляя Наруто одного. С чувством вины.
Разбитого.
Никчемного Наруто.
А на следующий день Узумаки решил, что с него хватит.

С него хватит.
Наруто решительно встал с постели, и ему практически не было больно, потому что прошло довольно много времени, и все начало заживать. Узумаки было плевать на свое состояние, а Какаши, конечно же, не оставил ему никакой одежды, чтобы он не смог сбежать.
Да какая разница, если он простудится?
Какаши спал на диване в гостиной – Наруто посмотрел на его нахмуренное даже во сне лицо и подумал, что он слишком много пережил, чтобы заставлять его волноваться еще больше. Поэтому он оставил записку, где написал, что ушел ненадолго прогуляться.
Улицы казались Наруто одинаковыми, совсем призрачными. Вечером в этом районе практически никого не было, только пожилые люди и…
Наруто остановился, прищуриваясь. Маленький мальчик дергал маму за платье, старательно пытаясь обратить на себя внимание. Стройная, небольшого роста женщина. Она разговаривала с мужчиной, чуть улыбаясь и флиртуя.
- Мама!
Ребенок крикнул так требовательно и громко, что Наруто вздрогнул. Женщина, наконец, наклонилась к мальчику, беря его за руку и приседая на корточки. Отчего-то рассмеявшись, она посмотрела снизу вверх на мужчину и снисходительно покачала головой.
Мужчина повернулся лицом к Наруто и присел – мальчик залез к нему на спину.
Счастливая семья.
Узумаки улыбнулся, шмыгая носом, и в этот момент мужчина взглянул на него. На его лице отразилось беспокойство, он быстро встал и сказал что-то жене.
Его оглядели с ног до головы взглядом, которого Наруто предпочел бы никогда не видеть, и в спешке удалились.
Улыбка исчезла с его лица.
Наруто непонимающе моргнул и взглянул на свои руки – наверное, в этой одежде он выглядел неважно, поэтому они его испугались. Может быть, он похож на бомжа или какого-то сумасшедшего.
Сглотнув комок в горле, он просто пошел дальше, стараясь не смотреть на прохожих, натягивая капюшон до самых глаз. В конце-концов, устав, Узумаки присел на отгородку для растений возле какого-то подъезда и обнял колени руками, поежившись от внезапного холода. Видимо, сейчас его организм требовал тепла и еды.
Он не знал, сколько просидел вот так, смотря в одну точку и не шевелясь, вспоминая свое детство. Кьюби был всегда рядом с ним, так разве справедливо вот так забирать его? Что ему теперь делать?
Как жить, зная эту правду?
Шел мелкий снег, и его капюшон уже был усыпан инеем, когда его окликнули.
- Узумаки.
Наруто вздрогнул и поднял взгляд наверх.
Перед ним стоял растерянный Учиха с пакетом в руках и недоуменно смотрел на него.
Наруто ожидал услышать что-то вроде «Убирайся», но Саске просто смотрел на него. Его образ был расплывчатым, и если бы не голос, Наруто, вероятно, даже не узнал бы его. Почему вдруг го зрение так ослабло?
- Саске?
- Почему ты плачешь?
Плачет?
Наруто в недоумении прикоснулся заледеневшими руками к своим щекам и почувствовал влагу.
Вот как… плачет. Видимо, он настолько погрузился в воспоминания, что не заметил этого.
- Наруто?
Наруто вздрогнул и моргнул – по щекам скатились крупные горячие слезы.
В груди болело так, что он вполне мог бы принять это за физическую боль. Странно, до прихода Учихи он вообще ничего не чувствовал…
Неожиданно лицо Саске оказалось совсем близко: он сел на корточки и заглянул ему в глаза.
У него был взгляд… другой взгляд. Не присущий Учихе.
Набрав побольше воздуха в грудь, Саске осторожно собрал дрожащими? пальцами слезы Наруто и погладил ладонью по щеке. Наруто не дышал. То есть совсем.
- Никогда не видел, как ты плачешь, - неожиданно и очень тихо произнес Саске, не смотря ему в глаза. Боже, Наруто был готов провалиться сквозь землю, когда Учиха провел большим пальцем по его мокрым от слез губам. – Что случилось?
Саске мог быть нежным, Наруто всегда, всегда знал это. Но сейчас, именно в этот момент нежности, он боялся пошевелиться, хотя очень уж хотелось прижаться к ладони щекой.
Он уставился взглядом в асфальт и сглотнул.
- Ба-чан привела меня к Кьюби, когда мне было десять.
Он сказал это, а не то, что хотел сказать. Просто его губы сами произнесли другое.
Саске, не отрываясь, следил за тем, как они движутся. Наверное, сердце Наруто забилось только пять минут назад и слишком часто, поэтому у него немного кружилась голова.
- Девять лет, знаешь? Он был таким статным и красивым, - Наруто сглотнул, стараясь не расплакаться, но выходило, похоже, плохо. Саске то и дело стирал его слезы с теперь уже горячих щек. – Я думал, что мои дети будут кататься на нем, что я посажу на него свою маленькую дочку и он будет катать ее на пляже. Очень аккуратно…
Кажется, его голос начал срываться – Саске обеспокоено взглянул ему в глаза. Наруто немедленно закрыл их, чтобы не дать себе слабины.
Но, похоже, уже было поздно об этом думать.
- А старый извращенец сказал мне… - Узумаки поморщился, и это, наверное, был первый раз, когда он использовал мимику своего лица за несколько последних дней, – сказал, что у него был рак, и псих помог ему не мучиться. Сказал мне, что они похоронили Кьюби, - голос Наруто совсем сорвался, и он стиснул зубы, стараясь не разреветься позорно, как девчонка.
Тишина убивала Наруто, и он стискивал зубы с невероятной силой, сжимал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, а Саске молчал, замерев. Какой будет реакция Учихи? Наруто не мог предугадать, поэтому просто ждал.
И тут Учиха сделал то, чего Наруто не ожидал вообще - он порывисто обнял его, прижимая к себе со всей силы и давя ему на затылок, заставляя уткнуться в куртку.
Наруто часто-часто задышал, вдыхая знакомый запах и распахивая глаза, он даже боли в груди не чувствовал. Черт, ведь Саске наверняка чувствует через всю эту одежду, как сильно бьется его сердце, как он сам дрожит. Учиха так сжимал его куртку, со всей силы, словно…
Будто бы это…
Наруто осторожно обнял его руками, разжимая кулаки, не веря в происходящее. Это сон. Если это сон, то можно и обнять, и прижаться в ответ.
Больше всего в этот момент Наруто хотелось, чтобы на нем не было капюшона.
Потом Саске отстранился и посмотрел Наруто в глаза.
Так, как никогда не смотрел. Узумаки ожидал поцелуя, но черные глаза лишь смотрели на него, словно в первый раз.
Потом Саске взял его за руку, поднял с асфальта пакет и направился к подъезду. Наруто просто шел за ним, как кукла, ошарашено смотря ему в спину.
В лифте они молчали, а их руки по-прежнему сжимали друг друга. Саске стиснул его руку с неимоверной силой, а все, что оставалось Наруто – смотреть на его строгий профиль с нескрываемым удивлением.
Когда они оказались в квартире, Наруто не выдержал и, сняв капюшон, встал прямо перед ним. Лицом к лицу. Когда их глаза встретились, Саске не отвел взгляда, хотя Наруто знал, что тот хотел.
Узумаки нахмурился, потому что по такому выражению лица он никогда ничего не мог понять. Словно Саске закрывался в себе, не желая впускать кого-то себе в душу – так он обычно поступал.
Собрав всю силу воли в кулак, Наруто приблизился ближе и положил ему голову на плечо, боясь выдохнуть. Свободной рукой он дотронулся до груди Учихи, ощущая, как неровно и громко бьется его сердце. Как будто он только что пробежал километр.
Узумаки, не веря, выдохнул, и это, видимо, стало последней каплей для Учихи.
Он обхватил руками лицо Наруто и заставил его поднять голову. И он вдруг осознал, что так близко они не были уже очень давно.
И когда Саске наклонился, чтобы поцеловать его, да-да, именно поцеловать, Наруто перестал дышать и двигаться. Потому что в следующий миг губы Саске мягко коснулись его.
Очень осторожно и аккуратно. Пожалуй, именно таких поцелуев у них никогда не было.
Наруто, наверное, слишком сильно вздрогнул или как-то испортил момент, потому что Саске отстранился от него и опустил голову вниз. Тело Наруто было напряженно как струна – он вообще не мог пошевелиться. Он хотел уже что-нибудь сделать, что-то сказать, лишь бы разрушить эти неловкое молчание, но вдруг Саске поднял голову и снова поцеловал его. На этот раз более уверенно, но все равно осторожно. Его руки переместились на шею Наруто, и у того пробежали мурашки по коже.
Они уже целовались, по-настоящему целовались, и Саске потом не сможет сказать, что это случайность или какой-то спор, потому что он прижимает Наруто к себе, а Наруто извивается в его руках, не зная, куда деть свои, пытаясь как-то выразить свои чувства.
Потому что поцелуй – это мало. Очень мало сейчас.
Наруто еще мог соображать, что происходит, когда они целовались губами, но когда язык Учихи неуверенно коснулся его нижней губы, Узумаки просто начал сползать на пол. Его прижали к стене, его целовали и снимали с него куртку. Наруто только сильнее наклонял голову, чтобы поцелуй вышел как можно глубже, и они смогли как можно больше прижаться друг к другу. Сейчас, когда все так запутано и непонятно, единственное, что может быть правильным и верным – это Саске, прижимающийся к нему, целующий его. Наруто чувствовал, что дрожит, то ли от холода и от нехватки сил, то ли от того, что Саске слишком горячий и неожиданно сильный в момент его, Наруто, слабости.
Узумаки яростно помогал Учихе скинуть в него дурацкую пижаму и одновременно пытался раздеть и Саске, когда тот внезапно остановился.
Он провел ладонью по эластичному бинту на груди Наруто и хрипло спросил:
- Что это?
Наруто, загипнотизированный бьющейся жилкой на шее Саске, совсем не сообразил, когда ему задали вопрос.
- Наруто, что это? – конечно, повязкой была измотана вся грудь до талии, а Наруто… Узумаки вскинул взгляд на Саске.
- Потом, пожалуйста, - он крепче прижался к Учихе, не удержавшись, двинув бедрами ему навстречу. – Все потом.
Саске глухо застонал.
Наруто вовлек его в новый поцелуй, не давая времени на раздумывания, и, когда он почувствовал, что Учиха прижался к нему теснее, но осторожно, словно мог повредить его, все мысли исчезли из головы.
Хотелось только Саске.

Наруто не думал, что в их первый раз со дня расставания он будет с легкостью отдавать Саске инициативу, просто откликаясь на ласки и стараясь сдерживать слезы и чувство радости в груди, распирающее, не дающее нормально вздохнуть или просто открыть глаза. Если бы Наруто открыл их в тот момент, когда Учиха целовал его шею и плечи, то просто потерял бы сознание от бушующих эмоций.
С закрытыми глазами было куда легче.
Наруто только шумно выдыхал во влажную шею Саске и хватался за его плечи, когда рука гладила его сквозь пижамные штаны, а Учиха, кажется, не совсем понимал, что происходит.
Потому что настолько пассивным Наруто не был никогда.
Но все, что нужно было Наруто в этот момент – это чувствовать, что он нужен Саске. Что он кому-то нужен, что кто-то его любит.
Любит ли его Саске?
Учиха не раз порывался остановиться, Наруто чувствовал это – по долгим паузам между поцелуями и ласками. Но он не давал это сделать – просто хватал его за плечи и целовал, просил.
Просил не останавливаться. Ни в коем случае. Не сейчас.
В итоге все произошло слишком быстро: Наруто кончил, когда Саске коснулся его не через одежду. А когда понял, что Саске стоит, не двигаясь и не убирая руки, положил голову ему на плечо. Силы практически покинули его.
Учиха не шевелился.
Они стояли так несколько минут, пытаясь прийти в себя. Узумаки старательно не замечал неловкости между ними и тяжелое дыхание Саске, успокаивал себя тем, что он не отошел, что он рядом. К тому же Учиха был возбужден, и Наруто не понимал, почему он ничего не делает.
Когда он уже хотел сказать что-то, чтобы разрушить эту стену между ними, Саске отстранился от него и в ужасе уставился на его грудь. Наруто опустил взгляд.
О, черт.
Кровь.
Учиха молниеносно метнулся за телефоном, и Наруто еле успел его остановить.
- Нельзя! Черт, нельзя!
Трубка полетела на пол.
- Какого черта?
Узумаки старался успокоиться. Очень старался. Но боль в груди мешала, а обеспокоенный взгляд Саске не давал спокойно дышать. Наруто провел рукой по лицу, прогоняя ненужные мысли.
- Просто перевяжи… пожалуйста.
Учиха молчал ровно двадцать четыре удара сердца Наруто, а потом просто пошел и сделал то, о чем его просили.
Через минуту он уже лежал в кровати (такой знакомой, родной кровати), а Саске смоченным полотенцем вытирал его грудь. Он вытер от спермы даже его пах, не сказав при этом ни слова, пока Наруто краснел.
- Ты не собираешься мне рассказать?
- Не могу.
Наруто, не отрываясь, смотрел на нахмуренное лицо Учихи и не мог насытиться – он так давно не видел его так близко. Саске так давно не был к нему настолько близок.
Саске помог Наруто сесть и перевязал ему грудь бинтом. За все время они не сказали ни слова, только потом Учиха аккуратно положил его на кровать, удостоверившись, что ему не больно.
Только когда Учиха закончил и собирался пойти унести тазик, Наруто схватил его за руку и повалил на себя. Впрочем, смелости у него хватило только на это – на слова не осталось.
Учиха навис над ним, опираясь на руки и не задевая его грудь.
Пока Наруто тонул во взгляде черных глаз, Саске хмурился, он словно пытался отыскать что-то в глазах или на лице Наруто. В конце концов, он просто скатился с него и встал. Тяжело вздохнув, Наруто не стал его удерживать.
Саске вернулся к нему уже с одеждой в руках.
- В душ, я так понимаю, тебе нельзя?
Наруто кивнул.
Положив одежду на кровать, Саске склонился над Наруто, приподнимая его и снимая пижамную рубашку. Он аккуратно одел на него свою, темно-синего цвета, не застегивая, и не без неловкости снял пижамные штаны и одел свои. Наруто только отводил взгляд, чувствуя себя абсолютно беспомощно.
- Я бы и сам смог. Спасибо.
- Ты … - Саске не договорил, осторожно проводя кончиками пальцев по впалому животу Наруто.
Наруто попытался увернуться от прикосновений, издав нервный смешок:
- Щекотно.
Учиха вдруг ни с того ни с сего оказался слишком близко и поцеловал его, просто прикасаясь губами. И, когда он отстранился, Наруто понял, что, наверное, выглядит он ужасно. Да и пахнет не очень. Как вообще Саске его целует такого…
Наруто не осмелился отвести взгляд и, когда он почувствовал теплое дыхание Учихи на своих губах, он выдохнул:
- Я очень скучал, очень скучал. Я очень скучал.
Саске горько усмехнулся.
Они заснули рядом, но не обнимаясь – это могло бы быть опасно для Наруто. Узумаки думал, что не сомкнет глаз и будет всю ночь смотреть на спящего Саске, кто знает, может завтра Учиха выгонит его и скажет больше не приближаться. Но на самом деле, как только Учиха лег рядом с ним и закрыл глаза, Наруто уснул.
Саске не спал всю ночь, боясь того, что это может оказаться сном. Он просто лежал на боку, разглядывая спокойное лицо Наруто, и думал о том, что что-то в нем изменилось.
Нужны ли ему эти чувства? Не легче ли от них избавиться и забыть все это? Он задавал себе эти вопросы тысячи раз за последнюю неделю, он даже не ходил в университет, боясь встретить там Наруто. Даже поездка к матери не помогла – она до сих пор думала, что они с Наруто вместе. Но ведь это не так. А сейчас, когда он лег рядом с ним, и эти вопросы просто отпали сами по себе. Как будто их не было. В этот момент, в эту секунду, когда он посмотрел на глубокие синяки под глазами, он понял, что должен быть с ним. По крайней мере, пока он это чувствует. Это чувство…
В этой ситуации ему хотелось залечь на дно и никогда не вставать. Быть может, это было трусостью и вряд ли было достойно фамилии Учиха, но что он мог сделать? Он не знал, как вести себя, как разговаривать с Наруто. Может, ему просто встать на колени?
Это все было нелепо и бесполезно.
Это не помогло бы.
Как Наруто вообще сейчас лежит с ним? Как он простил его за такое?
«Что мне делать, что мне делать», – один единственный вопрос крутился в его голове. Когда наступил рассвет. Глаза Учихи сами собой сомкнулись, и он уснул.



Черт.
Ополоснув лицо холодной водой, Гаара посмотрел на себя в зеркало и глубоко вздохнул, пряча все эмоции внутри. Разбитое зеркало ни к чему не приведет.
Вытерев лицо, он еще раз посмотрел на себя, задевая кончиками пальцев татуировку «любовь» на лбу, и вышел из ванной. Раньше он думал, что зря родился мальчиком, что, если бы он был бы девушкой, он бы мог рассчитывать на любовь Наруто, мог бы попытаться добиться его. Он бы дарил ему шоколад на день всех влюбленных, и Наруто бы обязательно влюбился в него.
Но так было раньше.
Когда он стал постарше, то понял, что думать об этом бесполезно. Он – парень, и они с Наруто всегда будут друзьями. Гаара бы никогда не позволил бы себе рассказать о своих чувствах, а если Наруто будет чувствовать к нему отвращение? Уж лучше он будет каждый день рвать на себе волосы от тоски, зная, что Наруто рядом с ним, чем знать, что Наруто чувствует к нему неприязнь. Поэтому в душе он давно пообещал себе, что его лучший друг ничего не узнает о его чувствах.
Но когда появился Учиха… Гаара никогда бы не подумал, что Наруто может встречаться с парнем. Никогда. Это было хуже всего. Сабаку бы выдержал еще Сакуру или любую другую девушку, зная, что она делает Узумаки счастливым, он бы справился с этим. Но Учиха Саске…
Парень. Наруто встречался с парнем, и в его глазах горел огонь. Он выглядел счастливым, иногда подавленным, но его внешний вид просто кричал о том, что он влюблен. Очень сильно и очень глубоко.
И что оставалось делать Гааре? Молча наблюдать за тем, как они целуются и обнимаются, молча слушать откровения Наруто, молча смотреть в полные хитрости и самовлюбленности глаза Учихи. И все.
И сейчас из-за Учихи Наруто лежит уже неделю дома, и к нему не пускают, и он не выходит сам. Никто им не сказал, что произошло, они с Кибой просто остались в стороне. Гаара не знал, что случилось, и понимание, что это может быть все, что угодно, заставляло не спать ночами, не отрывать взгляда от телефона… да он даже толком не знал, где находится его лучший друг. Он не мог помочь.
И от этого всего ненависть к Учихе Саске была все сильнее и сильнее. С каждой новой секундой Гаара понимал, что никогда не подпустит Наруто к этому ублюдку. Никогда.
Что бы ни случилось.
Как только зазвонил телефон, Гаара молниеносно подбежал к нему.
Киба.
- Никаких новостей? – из трубки послышался хриплый голос. Инудзука тоже переживал.
- Нет, пока ничего. Ты как?
- Все в порядке, я с Хинатой. А ты?
Гаара сглотнул и опустился на пол, сжимая виски пальцам. Голова ужасно раскалывалась, и, наверное, он понял это только сейчас.
- Почти не сплю… нормально.
- Я также. Ладно, долго говорить не будем, вдруг позвонят, – послышался тяжелый вздох, – держись там.
- Ты тоже, - с этими словами Гаара положил трубку и улегся на пол.
Обычно их разговоры с Кибой заканчивались именно так, долго они действительно не разговаривали, боясь занимать линию. И плевать, что была вторая. Они оба вели себя как чокнутые, потому что они ни черта не знали.
Иногда Гааре хотелось напиться, напиться так, чтобы все забыть. Абсолютно. Но он не мог, потому что знал, что в любой момент им могут позвонить и сообщить о Наруто. Или Наруто мог сам позвонить.
Ведь скоро должна появиться какая-то информация, да? Как иначе все разрешится?
И Кьюби… Джирайя сказал, что он умер от рака. И когда они с Джирайей последний раз разговаривали, он сказал, что Наруто еще не знает. Гаара даже боялся представить, как на все это отреагирует Наруто, столько на него свалилось проблем в последнее время. Ведь он их не заслужил.
Он всегда был самым лучшим. Всегда был его идеалом. Всегда был его лучшим другом.
Гаара положил руку на сердце и глубоко вздохнул, прогоняя слезы и боль. Сейчас то время, когда ему нужно быть сильным. Возможно, сильнее Наруто в тысячи раз. Если с Узумаки что-то случилось, он не переживет. Поэтому ему нужно надеяться на лучшее и как можно скорее связаться с Наруто.
Иначе - никак.
Закрыв глаза, Гаара уснул практически сразу, крепко сжимая телефон в руке.
Ему снился Учиха Саске. страдающий, распадающийся на куски.
А сам он наблюдал, как Наруто плачет, смотря на то, как ломается Саске. И вроде бы он должен был чувствовать удовлетворение от того, что Учиха умирает, но нет.
Не в этом случае.
Не тогда, когда от этого больно Наруто.